Десант на гору Яфсадж
Десант 783-го орб на гору Яфсадж 17 июня 1986 года — боестолкновение советских войск в годы Афганской войны (1979-1989) с большим числом понесённых жертв.
Вопреки названию - боестолкновение произошло не на самой горе Яфсадж, а возле н.п. Яхчан-Хурд в 8 километрах на северо-запад от горы Яфсадж.
Обстоятельства боя
Операция «Манёвр»
В июне 1986 года в северо-восточных провинциях Афганистана частями 40-й Армии и правительственных войск ВС ДРА проводилась операция под кодовым названием «Манёвр». Главной задачей операции являлась проводка крупной транспортной колонны в Файзабад, для обеспечения 860-го отдельного мотострелкового полка.
По плану операции войска совершали отвлекающий манёвр, заключавшийся в ударах по местам дислокации противника в районах восточнее дороги соединяющей города Кундуз и Файзабад с целью оттягивания сил противника от маршрута прохождения транспортной колонны.
Командование операцией осуществлял заместитель командующего 40-й Армии генерал-майор Кондратьев Г.Г.
Согласно первому этапу операции части 201-й мотострелковой дивизии (201-й мсд) к концу 15 июня осуществили блокаду г.Талукан - административный центр провинции Тахар (на советских картах - Таликан).
В сводную тактическую группировку 201-й мсд входили:
- 4 мотострелковых батальона от 149-го гвардейского мотострелкового полка, 122-го и 395-го мотострелковых полков;
- 783-й отдельный разведывательный батальон (далее по тексту 783-й орб)
- сводный артиллерийский дивизион от 998-го артиллерийского полка;
- отдельные подразделения 541-го отдельного инженерно-сапёрного батальона (541-й оисб), 252-го отдельного батальона связи, 636-го батальона материального обеспечения;
- 114-я отдельная огнемётная рота.
На первом этапе армейской операции, боевой задачей для частей 201-й мсд ставилось обеспечение безопасности афганским правительственным органам ХАД и Царандой (правительственная милиция) для прочёсывания не подконтрольного правительству ДРА г.Талукан с целью поиска моджахедов и сбора информации необходимого для второго этапа операции.
В это время подразделения 56-й отдельной гвардейской десантно-штурмовой бригады и одного из полков 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии проводили самостоятельный рейд в другом месте с целью дезинформации противника и отвлечения его сил, у которого требовалось выработать мнение, что подразделения 40-й Армии не планируют осуществлять зону безопасности для проводки крупной транспортной автоколонны до г.Файзабад в провинции Бадахшан, с целью обеспечения 860-го омсп, дислоцированного в этом городе.
В течение 16 июня части 201-й мсд совместно с ХАД и Царандоем закончили зачистку г.Талукан.
Утром 16 июня 783-й орб передислоцировался на 5 километров южнее Талукана в предгорьях, для пополнения боеприпасов, провизии, воды и заправки боевой техники.
Командиру 783-го орб поступает боевая задача обеспечить безопасность проводки колонны войск 40-й Армии, которые подключались к участию в армейской операции. Планировалось провести колонну по сухому руслу реки в районе н.п.Ишкамыш, находящемуся в 25 километрах южнее г.Талукан. 783-й орб вместе с подразделениями 541-го оисб совершив марш достигли н.п.Ишкамыш.
На втором этапе армейской операции планировалось уничтожение перевалочной базы в горном массиве Мугулан, Чольбахир, Тали-Гобанг в долине реки Хулау в 25-30 км восточнее н.п.Ишкамыш. Планировалась высадка подразделений 201-й мсд с вертолётов на господствующие высоты.
В н.п.Ишкамыш командир 783-го орб майор Корытный П.В. получил задачу на подготовку подразделения к выполнению тактического воздушного десантирования на гору Ясфадж. Координаты горы - 36°11'17.35"С и 69°33'43.63", в горном массиве Тали-Гобанг. Гора Яфсадж находится на расстоянии 30 километров на юго-восток от н.п. Ишкамыш и между н.п.Фатмаль (южнее на 6км) и н.п.Мирхейль (севернее на 2 км).
Остальные подразделения 201-й мсд должны были высадиться на соседние господствующие высоты:
- Шастдара - (11 км на северо-запад от Яфсадж)
- Карбату — (8 км на запад от Яфсадж)
- Дехмиран — (5 км на север от Яфсадж)
Утром 17 июня началась погрузка десанта на вертолёты 335-го отдельного боевого вертолётного полка (335 обвп). От 783-го орб к десантированию привлекли около 90 человек и преданные подразделения (корректировщик артиллерийского огня, миномётный расчёт и инженерно-сапёрный взвод от 541-го оисб). На весь состав 783-го орб с преданными подразделениями выделили 10 вертолётов
Высадка десанта
При подлёте к месту десантирования, по ошибке пилота головной машины, высадка произошло в 17 километрах от запланированного места, непосредственно на огневые позиции противника:
...В связи с ошибкой вертолетчиков, батальон был высажен в 17 км от запланированной точки высадки непосредственно на огневые средства противника. В образовавшемся котле батальон попал под шквальный огонь с сопредельных высот. Один вертолет был сбит. В ходе ожесточённого, продолжительного боя погибло 21 и ранено 40 человек личного состава батальона и приданных ему подразделений.
...Вертолетчик, по вине которого была допущена ошибка высадки, получил 10 лет тюрьмы...
— Кузьмин Н.М. "Афганистан. Записки начальника разведки 201 мсд"
По свидетельству начальника разведки 40-й Армии генерал-майора Кокорина Вадима Алексеевича, высадка десанта произошла не на гору Яфсадж, а на 8 километров северо-западнее и ближе к исходной площадке погрузки десанта, в районе н.п.Яхчан-Хурд:
...десант был высажен не на гору Яфсадж, а совсем в другом месте - в ущелье близь к. н.п.Яхчан-Хурд (отм. 3096), что северо-западнее почти 8 км от запланированного района...
...Эта ошибка сыграла решающую роль в неуспехе действиях десанта, так как там были расположены основные огневые средства банды Кази Кобира, о чем наши войска не знали...
— Корытный П.В. Десант на гору Яфсадж 17 июня 1986г
Командир 2-й вертолётной эскадрильи 335-го обвп майор Лаптев Олег Георгиевич, в машине которого находился командир 783-го орб, заметив при подлёте к площадке десантирования, что по 4 вертолётам зависшим над небольшой площадкой противником ведётся плотный огонь из зенитных средств. Все 4 вертолёта высадили десант. При этом 1 вертолёт был сбит на подлёте, но командир вертолёта сумел посадить горящий вертолёт и высадить десант до разрушения машины.
Командир эскадрильи принимает решение немедленно прекратить дальнейшую высадку десанта.
Несмотря на требования командира 783-го орб, продолжить высадку, командир эскадрильи разворачивает все машины обратно на исходную площадку погрузки десанта.
Итог ошибки высадки
В результате ошибки командира головного вертолёта который вывел эскадрилью не на гору Яфсадж, а в совершенно другое место, о наличии противника в котором не было никак разведданных, вертолёты попали под плотный зенитный огонь противника. Местом высадки оказались окрестности западнее кишлака Ячхан-Хурд (название согласно карты). В данном районе находились основные силы полевого командира Кази Кобира.
При высадке было десантировано около 40-45 бойцов 783-го орб, к которым присоединился экипаж сбитого вертолёта. Все они оказались зажатыми между позициями противника, часть из которых находилась выше их на каменной гряде, а другая часть противника обстреливала их снизу из кишлака. Десант был вынужден занять оборону с двух сторон.
На эвакуацию экипажа сбитого вертолёта 335-го обвп отправилась пара вертолётов поисково-спасательного обеспечения 181-го отдельного вертолётного полка (181-й овп). При заходе на посадку с одной из машин произошла техническая неполадка и вертолёт разбился. Экипаж выжил
Действия командира 783-го орб
По возвращению на исходную площадку капитан Корытный требует от начальства немедленной повторной отправки остатков 783-го орб на выручку окружённых подчинённых. Начальство отказывает ему, объясняя тем что нарушается запланированный порядок десантирования других подразделений и нехваткой вертолётов. Ожидание решения начальства об отправке подкрепления затянулось на несколько часов. Всё это время Корытный поддерживал связь с окружённым подчинёнными. По истечению нескольких часов начальство предоставляет Корытному высвободившиеся вертолёты для переброски личного состава. Корытный с остатками батальона высаживается на том же месте где высадилась первая часть батальона и принимает на себя руководство боем по обороне на два направления:
...Я организовал отправку боеприпасов тем, кто десантировался первым и вёл огонь по духам, засевшим вверху на перевале, а также вниз в ущелье по дувалам, где было замечено передвижение "духов"...
— Корытный П.В. Десант на гору Яфсадж 17 июня 1986г
По его указанию организуется сбор убитых и раненых в относительно безопасное место, где последним оказывается медицинская помощь.
Весь световой день проходит в огневом противостоянии с противником. К ночи капитан Корытный принимает решение о частичной смене позиции. Под покровом темноты он отправляет один взвод выбить противника с части каменной гряды выше порядков батальона и организует на занятой позиции свой наблюдательный пункт. За ночь противник также провёл перегруппировку и с наступлением следующего дня перешёл к миномётному обстрелу позиций батальона.
Корытный неоднократно запрашивает поддержку авиации для ударов по перевалу и господствующим высотам и последующего подвоза воды и боеприпасов и эвакуации раненых и убитых. Но руководство операции отказывает ему в этих запросах мотивируя это тем что его батальон находится на минимальной дистанции соприкосновения с противником.
В ходе боя при плотном огне противника Корытный получает сквозное пулевое ранение головы, но продолжает руководить боем.
По его настойчивым требованиям на следующий день 18 июня командование оказывает авиационную поддержку окружённому батальону: позиции противника были атакованы парой Су-25 и Ми-24. Под их прикрытием пара Ми-8 подбросила воду и боеприпасы и эвакуировала раненых и убитых.
Раненый капитан Корытный был эвакуирован
Подход подкрепления
Оставшись без командира, остатки 783-го орб продолжали бой ещё сутки. В течение всего 18 июня они отражали напор противника.
На следующий день 19 июня ему на выручку были отправлены один мотострелковый батальон и разведывательная рота от 149-го гв.мсп, подошедшие с южной стороны по ущелью, и переброшенные с другого участка боевых действий, подразделения 4-го десантно-штурмового батальона 56-й огдшбр, высаженные с вертолётов на противоположном склоне ущелья, приблизительно в полдень. С подходом подкрепления противник покинул свои позиции.
Итоги боя
В результате ошибки командира головного вертолёта, десантирование 783-го орб произошло не на горе Яфсадж, а в окрестностях н.п.Яхчон-Хурд, непосредственно на скопление основных сил противника.
В результате тяжёлых боёв в окружении противника, которые длились двое суток, по утверждению командира батальона Корытного 783-й орб потерял убитыми 21 и ранеными 36 человек (включая командира батальона). По утверждению начальника разведки 201-й мсд Кузьмина общие потери 783-го орб и преданных подразделений были 21 человек убитыми и 40 ранеными.
Учитывая потери приданого 783-му орб инженерно-сапёрного взвода от 541-го оисб в 2 человека убитыми - потери 783-го убитыми составляют 19 человек.
Основная задача горного этапа Манёвр по уничтожению отряда Кази Кабира достигнута не была.
Основная часть отряда сумела избежав уничтожения уйти от советских войск в ночь с 17 на 18 июня:
...В ущелье было найдены трупы моджахедов, много оружия и боеприпасов. Но всё указывало на то, что ночью все же, основным силам моджахедов удалось успешно уйти через перевал на Талукан и отрог, который был под нами сзади, в другое ущелье Явур, взяв с собой всё, что можно было унести...
— Корытный П.В. Десант на гору Яфсадж 17 июня 1986г
Командир вертолёта совершивший ошибку по выбору площадки десантирования был осужден на 10 лет. Достоверно его личность не известна. По утверждению Корытного был осужден командир эскадрильи майор Лаптев, хотя по его же свидетельству командир эскадрильи находился в середине строя воздушной колонны, из чего следует что командир эскадрильи не мог участвовать в выборе площадки приземления
Отрывок из книги: Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии
Сухие строчки хроники Афганской войны сообщали: «В горном массиве Мугулан, Чольбахир, Тали-Гобанг, ущельях Джарав и Явур провинции Тахар развернулись активные боевые действия по захвату укрепрайона и перевалочной базы главаря крупной банды Кази Кабира (судьи Кабира) – Мохаммада Кабира Марзбона, его складов вооружения и боеприпасов, уничтожению членов вооруженных формирований моджахедов.
В ходе операции имело место событие, связанное с ожесточенным боем 783 орб 201 МСД и отрядом партии ИОА полевого командира Кази Кабира…»
Что же случилось 17 июня 1986 года в высокогорном районе уезда Ишкамыш?
Рассказывает участник боя Петр Васильевич Корытный
– полковник в отставке, командир 783 отдельного разведывательного батальона с февраля 1985 по сентябрь 1986 года.
«В период с 15 по 20 июня 1986 года 783 орб в составе 201 мсд участвовал в армейской операции под кодовым названием «Маневр» в районе населенных пунктов Ханабад, Талукан, Ишкамыш, что на северо-востоке Афганистана.
В ходе первого этапа операции части нашей дивизии: четыре мотострелковых батальона неполного состава 149 гв, 122 и 395 мотострелковых полков, смешанный артиллерийский дивизион – реактивной и ствольной артиллерии 998 артиллерийского полка, отдельные подразделения 541 инженерно-саперного батальона, 252 батальона связи, батальона материального обеспечения, 114 огнеметная рота и другие мелкие подразделения совершили марш, и к исходу 15 июня охватили город Талукан со всех сторон, закончив его полное окружение.
Задача: обеспечить афганским силам безопасности и Царандоя прочесывание города, фильтрацию местного населения на предмет поиска моджахедов и сбора разведывательных данных, необходимых для второго этапа войсковой операции.
Подразделения 56 отдельной десантно-штурмовой бригады и одного из парашютно-десантных полков 103 гв. вдд проводили частную операцию в другом месте. Все это было проведено с отвлекающей целью, чтобы «непримиримые» думали, что следующий шаг у «шурави» – город Файзабад, проводка колонны и обеспечение дислоцируемого там 860 отдельного мотострелкового полка всеми видами снабжения и довольствия.
В течение следующего дня 201 мсд вела «чистку» Талукана вместе с афганцами. Разведывательный батальон 16 июня 1986 года рано утром совершил пятикилометровый марш в южном направлении, и сосредоточились в предгорьях для пополнения боеприпасов, продовольствия, воды и заправки боевой техники.
Разведбат был обеспечен всем этим в первую очередь, так как часть гусеничной техники прибыла в район пополнения немного позже (они вместе со мной обеспечивали проход колесной техники через огромнейший овраг или старое русло реки, не помню, но эта «переправа» работала не долго – я в срочном порядке был вызван на подвижный ЦБУ (центр боевого управления) дивизии для получения боевой задачи).
Не успев, как говорится, отдышаться, правда, мои связисты успели заправиться, разведбат получил задачу – обеспечить проводку главных сил 40 армии, участвующих в операции «Маневр», по сухому руслу реки в район кишлака Ишкамыш. Роль авангарда в этом 25-километровом марше мы выполняли с подразделениями инженерно-саперного батальона, вместе с его командиром подполковником Григорьевым.
Совершив марш по своему маршруту и достигнув намеченного пункта, разведбат еще какое-то время выполнял охранные функции, пока все армейские силы не втянулись в долину. Далее в срочном порядке были развернуты ЦБУ армии и дивизии, выставлено охранение. Начальник связи батальона старший лейтенант Валерий Мартынюк, во время получения мной боевой задачи на десантирование, также успел развернуть в «боевое» положение нашу БМП-1КШ, которая в последующем сыграла незаменимую роль в организации связи между абонентами «комбат» – «плацдарм» и далее «комбат» – «руководство». Это был наш ретранслятор.
Получив приказ на десантирование в первую очередь, а параллельно были подготовлены две площадки десантирования: одна для 201 дивизии, другая для остальных десантных частей армии, батальон вместе с приданными подразделениями приступил к подготовке для действий в десанте.
Весь личный состав, исходя из норматива посадки по 12 человек с полной амуницией в вертолет «МИ-8», был разделен на 10 «бортов», т. е. всего на 110–120 человек. (Для справки: разведбат – по штату 348 человек, рота радио и радиотехнической разведки не привлекалась, экипажи танков и БМП остались с техникой плюс больные и раненые на излечении, отпуска, вакансии и так далее, короче – в десанте разведчиков было порядка 90 человек, кроме них еще минометчики и саперы).
С утра 17 июня, чуть ли не с рассветом, мы были на посадочной площадке. Прилетели «вертушки», командир эскадрильи побежал на ЦБУ дивизии для получения задачи, а все, и я со своим «управлением» (часть взвода связи, командир артдивизиона – артиллерийский корректировщик при мне со своими двумя связистами) начали посадку в вертолеты.
Как и было положено, мы сели в вертолет командира эскадрильи. После его возвращения мы немного познакомились, перекурили, посмотрев по сторонам – «пеших» уже никого не было видно. Тогда я залез в вертолет, за мной комэска, борттехник убрал подножку и закрыл дверь. После того как летчики заняли места у штурвалов, я зашел в кабину и сел на откидное сидение между ними (место борттехника), подготовив карту с боевой обстановкой для контроля за маршрутом.
Однако комэска меня быстро-быстро оттуда попросил, прикрываясь: «не положено». По команде все «борта» поднялись в воздух и парами пошли в район десантирования.
Наш вертолет был где-то в середине. Мечась от борта к борту в десантной кабине, я сначала пытался через иллюминаторы отслеживать маршрут полета, но, в конце концов, из-за постоянных виражей потерял ориентировку.
Через 15–20 минут полетного времени началось снижение для десантирования. Первыми зависли четыре «вертушки» (маленькая площадка больше не позволяла), и уже сверху стало видно и ясно, что десантирование происходит под плотным огнем моджахедов. Одна «вертушка» рухнула с 10-метровой высоты и при падении загорелась.
Летчик вертолета – командир звена 335 обвп капитан Герасимов В.С. – все же сумел посадить загоревшуюся машину и тем самым спас находившихся в ней разведчиков.
Было видно, как весь десант разбегался и занимал второпях оборону. Командир эскадрильи сразу прекратил десантирование и дал команду всем «бортам» на возвращение на площадку подскока (мои крики, ругань и удары прикладом автомата в дверь пилотов ничего не изменили), а наш вертолет набрал высоту, и некоторое время барражировали над завязывающимся внизу боем. Топливо кончалось и мы «ушли» тоже, мысленно прощаясь с ребятами. Что будет с ними?
Сели мы уже не на своей площадке, как все остальные наши «борта», а на второй, предназначенной для десантирования частей не нашей дивизии. Видимо, график десантирования для летчиков преобладал в первую очередь, либо он (комэска) и здесь «промахнулся», а может быть, сделал это в отместку мне. Расстояние между площадками подскока было около километра, так что я со своим «управлением» с его всей амуницией и ящиками с боеприпасами шел до ЦБУ дивизии минут 15–20. Жара была в самом разгаре.
Бросив все свое снаряжение, я бегом побежал на ЦБУ искать начальника разведки и начальника штаба дивизии (разведывательный батальон непосредственно подчинялся им). Начальник штаба дивизии был на управленческом БТР Р-145 «Чайка» и вместе с руководителем полетов руководил десантированием мотострелковых батальонов дивизии.
Я попросил НШ дивизии спуститься вниз с БТРа, чтобы доложить обстановку, но это произошло минут через пять, там тоже, видимо, что-то было не гладко. А до этого ко мне прибежал начальник связи батальона старший лейтенант В. Мартынюк и, размахивая руками, сильно крича и ругаясь, пытался что-то невнятно доложить. Первое, что было понятно – наши четыре «борта» (а это 40–45 человек) вели неравный бой в горах с превосходящими силами противника, есть много убитых и раненых.
Был «единственным» на связи, и, как потом стало известно, руководил этой сводной группой командир взвода 1 разведроты лейтенант Артур Ванеев (а где были НШ батальона и командиры рот? Из них двое в первый день были ранены, а замполит разведывательной десантной роты лейтенант Юрий Тропашко погиб).
Доложив наконец-то обо всем начальнику штаба дивизии полковнику О.Н. Волобуеву, я потребовал немедленно отправить остатки батальона к высадившемуся десанту. Но получил ответ: «Идет десантирование других батальонов, свободных «бортов» нет, да график и так нарушен». На мой повторный вопрос: «Но там же люди гибнут?», начальник штаба прикрикнул: «Иди к себе и жди! Не мешай».
Но я не ушел, а залез на БТР НШ. Это «жди» превратилось часа в два. Начальник связи батальона сделал мне выносную гарнитуру на довольно длинном проводе, чтобы, находясь на БТР НШ дивизии, я мог «слышать» лейтенанта А. Ванеева (он уже был ранен в ступню) и хоть как-то владеть обстановкой на плацдарме. В данной ситуации мне оставалось только слушать и подбадривать его. Просил держаться и по возможности беречь людей.
По истечении двух часов наконец-то дошла очередь до нас. Мы заняли места в «вертушках» и пошли на взлет. Незадолго до этого на ЦБУ дивизии просочилась информация, что одна из «вертушек» разведбата сбита и упала в районе выс.1602 (это первоначальное место сброса батальона, согласно плану боевой задачи). Но какой «борт»? Если я за два часа раз десять уже проверил: «кто, где и сколько?»
Подлетев к плацдарму, видим – внизу идет бой. Наш вертолет ушел за склон, завис на высоте 3–4 метров практически над кручей, и борттехник начал толкать нас в люк. Я пытался кричать «ниже», но потом понял, что винтами можем задеть склон. Мы сначала бросали мешки, ящики с боеприпасами (взяли их для тех, кто там уже вел бой).
При десантировании с такой высоты многие повредили свои конечности, я сильно выбил большой палец левой руки, до сих пор кривой. Мой мешок «улетел» вниз, найдут его связисты только поздно вечером, а пока начальник связи делился всем со мной (остальные «борта» десантировали моих разведчиков в аналогичной ситуации). В углу вертолета остался лежать крупнокалиберный пулемет НСВТ «Утес».
Это был пулемет 2-й разведроты, той группы, которая десантировалась первой. Борттехник вертолета проявил себя настоящим «вышибалой», только вот пулемет так и не удосужился сбросить. Знающий поймет, что такое остаться без «Утеса» в данной обстановке? После этой операции данный пулемет «нашелся» в Джелалабаде, куда летали за ним мои разведчики. Значит, «бросал» нас местный 335 отдельный вертолетный полк.
После приземления мы с управлением батальона поднялись немного вверх, чтобы по возможности было видно все плато. Перед нами оказался второй подбитый вертолет, по которому «духи» вели прицельный огонь, чтобы его поджечь (керосин выливался из баков большим ручьем).
Окончательно поняв, что нас всех выбросили в другое место (как выяснилось потом – около 8 км ближе), а это я предположил еще при первом заходе (да и «вертушка» объявилась какая-то, загадочно сбитая в другом месте?), я достал карту и сказал В. Мартынюку быть между мной и арткорректировщиком – командиром дивизиона (подполковник – Вячеслав, фамилию не помню) как бы судьей по определению координат нашего местонахождения.
По готовности, мы поставили свои карандаши в точки своих определений, и Мартынюк проверил нас – обе точки совпали. Тогда я первый раз вышел на ЦБУ и доложил местонахождение разведбата, но мне, конечно, никто не поверил, да и интересовало все руководство тогда только одно: сколько у нас «200-х (убитых)» и «300-х (раненых)»? Чтобы не сгореть вместе с подбитым вертолетом, мы срочно перебрались в другое место. Я организовал отправку боеприпасов теми, кто десантировался первым и вел огонь по «духам», засевшим вверху на перевале, а также вниз в ущелье по дувалам, где было замечено их передвижение.
Начало темнеть, плотность огня уменьшилась. С полной темнотой, я со своими связистами обошел все подразделения, все позиции, задачи уточнял на месте. У лейтенанта Володи Цыбулина задержался, уточнял свое решение на дальнейшие действия.
Решили глубокой ночью его взводом пройти низиной, «мертвым пространством», и попытаться выбить душманов с первого рубежа горной гряды, чтобы уже с рассветом как-то влиять на исход боя, а не быть очередной раз просто мишенью.
Мы собрали всех убитых и раненых в одно безопасное место, где начмед батальона Сергей со своими санитарами начал оказывать квалифицированную медицинскую помощь тому, кому ее не оказали ранее. Собрали также все оружие, снаряжение и другую амуницию. Организовал охранение. Связистам поставил задачу на оборудование НП и пошел опять во взвод В. Цыбулина, чтобы осуществить дерзкую вылазку. Едва только подошел, командир взвода доложил мне, что меня разыскивают по связи с ЦБУ. А тут и Мартынюк прибежал с радиостанцией «Р-108».
Я вышел на связь, дежурный радиотелефонист ответил, что соединяет с «01». Руководитель операции, заместитель командующего 40А генерал Г.Г. Кондратьев очередной раз запросил наши координаты.
Не удовлетворившись моим ответом, он приказал обозначить наше место нахождения осветительной ракетой повышенной мощности. Я ответил, что не могу этого сделать по причине соприкосновения с душманами (мы перегруппировывались и были как на ладони у «духов») и ввиду того, что собираюсь сделать вылазку. Слышимость была плохая, ведь до ЦБУ было более 30 км, приходилось громко разговаривать, почти кричать в гарнитуру. Я начинал понимать, что у меня с моей затеей ничего не выйдет. Моджахеды тоже не дремлют!
Предпоследнее, что я ответил: «Что вообще может вам дать ракета на таком расстоянии?» Далее началась просто бранная перепалка.
Что меня было искать такими методами, если батальон 149 полка «сидел» на высотах через ущелье почти напротив меня? После неудачной попытки взять высотку разведгруппа взвода была встречена плотным огнем, скатилась в низину. Пришлось, как говорится, «ударить со всех стволов» по горизонту, чтобы их оттуда «вытащить».
Утром я занял НП, но это громко сказано, что можно было сделать трем – четырем человекам за четыре часа в скальном грунте? Теперь все мои были как на ладони. И я стал хорошей мишенью для духов. В той обстановке просто нельзя было по-другому, на это было много веских причин.
Душманы открыли сильный прицельный огонь, из минометов тоже – значит, ночью они тоже перегруппировывались и подтянули свежие силы. Огонь нарастал, мы тоже ударили приданными минометами, но мин было всего около двух десятков штук. Стало совсем «жарко». Раненых много, медицинскую помощь, как это положено, оказать им не могли, вода и боеприпасы на исходе.
В этой ситуации решение напрашивалось только одно – вызвать авиацию, нанести бомбовые удары по господствующим высотам и перевалу, а затем под прикрытием дыма и пыли посадить «вертушки» для сброса боеприпасов, воды и загрузки раненых и убитых.
Вышел по связи на ЦБУ, чтобы доложить свое соображение, но там даже слушать об этом никто не хотел. Всех опять интересовало больше количество убитых и раненых. Я продолжал упрашивать, говорил, что мне тут виднее, что все обязательно получится, в конце концов, перешел на «другой», более понятный разговор. Но ответ был один – вы находитесь в минимальном соприкосновении с противником!
Я снова и снова пытался объяснить, что это надо обязательно сделать. Аккумуляторы садились, слышимость стала хуже, я вытащил радиостанцию из окопчика и поставил на бруствер, на какое-то время связь улучшилась.
Тут я и был ранен в голову, видимо, потерял боевую настороженность, а «духовский» снайпер наоборот пристрелялся, до этого много пуль просвистело над головой.
Вячеслав (подполковник-артиллерист) наложил мне повязку, а врач батальона Сергей вколол промедол. Обо мне доложили на ЦБУ, затем я слышал, как подполковник Александр Скородумов, командир 149 полка, справлялся о моем ранении по связи.
Но все же скоро прилетела пара «грачей» (штурмовиков СУ-25) и по нашим целеуказаниям (пулеметным трассам и ракетам) отбомбилась. Затем под прикрытием двух «крокодилов» (МИ-24) села пара вертолетов Ми-8, началась эвакуация раненных и убитых. Меня тоже положили на плащпалатку и четверо солдат отнесли в вертолет, я еще немного передвигал ногами, пытаясь им как-то помочь.
Потом были медсанбат (Кундуз), армейский госпиталь (Кабул), окружной госпиталь (Ташкент), далее клиника Филатова в Одессе. В Ташкенте приезжали ко мне два раза офицеры из штаба ТуркВО, видимо, было указание меня проведать (я их не знал), и бойцы из взвода связи нашего разведбата, после демобилизации. Они рассказали, что знали о том, что было дальше и чем все закончилось.
Сообщили, что на другой день на выручку батальону десантировались подразделения 56 гв. одшбр, один батальон и разведрота 149 мсп спускались в ущелье Джарав под нами справа для прочесывания.
В ущелье были найдены трупы моджахедов, много оружия и боеприпасов. Но все указывало на то, что ночью все же основным силам моджахедов удалось успешно уйти через перевал на Талукан и отрог, который был под нами сзади, в другое ущелье Явур, взяв с собой все, что можно было унести.
Если бы 56 бригада десантировалась раньше, как было запланировано первоначально, то было бы, наверное, все иначе. Но им тоже хорошо досталось в другом районе, и по времени произошло смещение, короче, график выполнения боевых задач был полностью сломан. Да и, если честно, такого сопротивления никто не ожидал, ведь на прошлой Ишкамышской операции в 1984 году потери были единичными.
В этой же операции потери нашего 783 отдельного разведывательного батальона составили: убитыми – 21, ранеными – 36. Однако потери были и в других частях, принявших участие в операции. Сколько всего? Я не знаю, так как был эвакуирован в госпиталь и в дивизию больше не вернулся.
Вот что может произойти из-за ошибки высадки! Даже на недавних встречах ветеранов батальона высказывалось предположение, а что если командование использовало нас в «темную», т. е. на «живца»? Хотя едва ли.
В Ташкенте, в госпиталь ко мне приезжал следователь военной прокуратуры, и снял с меня показания. Недавно я узнал, что командир эскадрильи все же был осужден военным трибуналом сроком на 10 лет».
Говорит участник боя, пулеметчик 1 рр сержант Олег Мухин:
«…на плацдарм я высадился со второй группой десантников вместе с командиром батальона. Мы уже знали, что там идет жесточайший бой, и я был внутренне готов к нему. Вертолеты не садились, высадка происходила «по штурмовому», т. е. с зависания.
Грохнувшись на землю со своим пулеметом, коробками с патронами и всей амуницией, я быстро пришел в себя и осмотрелся. С трех сторон были отвесные скалы, душманов не было видно, однако их огонь был плотным. Я наугад тоже начал стрелять. Потом «засек» вспышки выстрелов и пыль, стал вести огонь прицельно. Вскоре отметил, что мой огонь не остался душманами не замеченным. Вокруг засвистели пули, мне пришлось немедленно менять огневую позицию.
Чтобы как-то снизить эффективность «духовского» огня, весь наш десант рассредоточился на местности небольшими группами и одиночками, рядом со мной был разведчик из 2-й роты Андрис Ариньш.
В нескольких десятках метров от нас вел огонь другой пулеметчик – Александр Зюзин. Удачно выбрав огневую позицию, он прикрывал наши действия, а я прикрывал его. Уже раненый, он продолжал вести огонь, пока ему не стало совсем плохо, и пулемет его взял замполит нашей роты старший лейтенант Вячеслав Манахов.
Так прошел остаток дня: в бесконечной стрельбе, перебеганиях и переползаниях. В перерывах между стрельбой мы с Андрисом лихорадочно заряжали пулеметные ленты, так как каждой из них хватало всего на несколько минут боя. Утром следующего дня меня, Андриса и Манахова ранили, однако наши пулеметы продолжали вести огонь уже с другими расчетами.
На следующий день, где-то в 14–14.30, на противоположном склоне начал высадку еще один десант, как я потом узнал – десантники из 56 гв. одшбр, но стрельба со стороны душманов велась уже слабо, после утренних авиаударов большинство из них ушли в другие ущелья…»
Рассказывает член экипажа капитана В.С. Герасимова
– летчик-штурман капитан В.А. Щеглов:
«При посадке еще в воздухе наш вертолет был подбит, машина загорелась, двигатели не работали. В этих условиях командир сумел все же посадить ее на площадку и тем спас жизнь экипажу и 12 десантникам. Убедившись, что десант покинул борт, командир, я и бортовой техник прапорщик В.В. Харитонов выпрыгнули на землю и вместе с десантом приняли бой с душманами на «пятачке».
Бой продолжался целый день. В.С. Герасимов был четырежды ранен и ни на минуту не оставлял место боя и экипаж. Я и Харитонов тоже были ранены. Лишь поздно вечером десанту удалось подавить огневые точки противника и под обстрелом забрать с площадки наших оставшихся в живых и тех, кто погиб… Утром пришли вертолеты, взяли всех убитых, в том числе и нашего командира…»
Слово генерал-майору в отставке В.А. Кокорину – тогда начальнику разведки 40А, непосредственно принимавшему участие в операции «Маневр».
«Хорошо помню эту операцию в июне 1986 года. Суть операции заключалась в проводке крупной тыловой колонны в г. Файзабад с горючим, боеприпасами, продовольствием и имуществом для 860 омсп, дислоцированного там, и властей провинции Бадахшан. В колонне было более 200 автомобилей и нашей задачей было не допустить нападений на нее.
На первом этапе наши войска окружили гг. Ханабад и Таликан (так он обозначался на наших картах, хотя местные жители называли его Тулукан) и основательно их «прочистили».
Колонна успешно проследовала к месту назначения и основные силы, участвовавшие в операции, совершив 30-км марш на юг в район уездного центра Ишкамыш, сосредоточились там.
Наступил второй этап операции – рейдовые действия в высокогорном районе с целью разгрома банд ИОА Ахмад-Шаха Масуда и уничтожения находящихся там баз и складов мятежников.
Основным способом действий были избраны тактические вертолетные десанты, так как высокогорная местность с высотами от 2 до 4 тыс. метров не позволяла нам использовать боевую технику, а двигаться туда в пешем порядке не имело никакого смысла ввиду невозможности внезапных действий.
Было подготовлено 5 десантных групп силами до батальона каждая: 3 – от 201 мсд (149 гв, 395 мсп, 783 орб), 2 – от других соединений 40А (357 пдп 103 вдд, 56 гв. дшбр).
В связи с ограниченным количеством вертолетов (около 40 МИ-8 из Кундуза и Джалалабада) высадка десантов планировалась в два этапа: в первый день 17 июня высаживались десанты 201 мсд, во второй день 18 июня – все остальные.
С первых часов все пошло не по плану. 783 орб был ошибочно высажен не в запланированный район, а ближе где-то на 8 км. Так как авиация перед этим бомбила и штурмовала только запланированные районы, то первая волна десанта разведчиков высаживалась на абсолютно не подавленного противника. Да и разведывательных данных о наличии такового в районе этой случайной высадки не было.
Положительным в этом случае было только то, что из-за малых размеров площадки на посадку пошли всего четыре вертолета, два из которых были немедленно сбиты у земли. А если бы их было 6 или 8?
Высадка была немедленно прекращена, вертолеты вернулись на площадки посадки, высадили личный состав десанта и ушли на дозаправку топливом.
Командир вертолетной эскадрильи так и не понял, куда он высадил десант, поэтому командование послало в район запланированной высадки (а не реальный) группу самолетов-штурмовиков, которые опять нанесли повторные удары по пустому месту.
Только уже через несколько часов, во втором вылете, не долетев еще до места высадки, летчики (уже совсем другие экипажи) внезапно обнаружили на земле две сбитые (одна из них горела) «вертушки», увидели наших солдат, ведущих оборонительный бой, и по требованию командира разведбата под огнем «духов» высадили основную часть десанта.
Командир вертолетной эскадрильи, видимо, понял свою ошибку, но никому об этом не доложил. Спасал свою шкуру, думал, видимо, что пройдет незаметно.
И опять на КП дивизии продолжали ошибочно считать, что десант высажен правильно, пока командир разведывательного батальона по радио не убедил их в том, что они находятся совсем в другом месте. На это ушел весь остаток дня 17 июня.
Только утром 18 июня в действительный район боя были направлены штурмовики СУ-25 и боевые вертолеты МИ-24, которые десантом были наведены на цели. После ударов, как и всегда, душманы стали уходить. Появилась, наконец, возможность эвакуировать раненых и убитых. Их, к сожалению, оказалось много…»
Как видно со слов участников событий, десант был высажен не на гору Яфсадж, а совсем в другом месте – в ущелье близ к. Яхчон-Хурд (отм. 3096), что северо-западнее почти 8 км от запланированного района.
Эта ошибка сыграла решающую роль в неуспехе действий десанта, так как там были расположены основные огневые средства банды Кази Кобира, о чем наши войска не знали.
Р.S. Все опубликованные фотоснимки десанта проявлены и напечатаны начальником связи разведбата старшим лейтенантом Валерием Мартынюком из фотоаппарата погибшего в этом бою корреспондента газеты.